Жил да был старик со старухою, и было у них три сына: двое умные, третий — Иванушка-дурачок. Умные-то овец в поле пасли, а дурак ничего не делал, все на печке сидел да мух ловил.
В одно время наварила старуха аржаных клецок и говорит дураку:
— На-ка, снеси эти клецки братьям, пусть поедят.
Налила полный горшок и дала ему в руки, побрел он к братьям.
День был солнечный, только вышел Иванушка за околицу, увидел свою тень сбоку и думает:
«Что это за человек? Со мной рядом идет, ни на шаг не отстает, верно, клецок захотел?»
И начал он бросать на свою тень клецки, так все до единой и повыкидал, смотрит, а тень все сбоку идет.
— Эка ненасытная утроба! — сказал дурачок с сердцем и пустил в нее горшком — разлетелись черепки в разные стороны.
Вот приходит с пустыми руками к братьям, те его спрашивают:
— Ты, дурак, зачем?
— Вам обед принес.
— Где же обед? Давай живее.
— Да вишь, братцы, привязался ко мне дорогою незнамо какой человек, да всё и поел!
— Какой такой человек?
— Вот он! И теперь рядом стоит!
Братья ну его ругать, бить, колотить. Отколотили и заставили овец пасти, а сами ушли на деревню обедать.
Принялся дурачок пасти. Видит, что овцы разбрелись по полю, давай их ловить да глаза выдирать. Всех переловил, всем глаза выдолбил, собрал стадо в одну кучу и сидит себе, радехонек, словно дело сделал. Братья пообедали, воротились в поле.
— Что ты, дурак, натворил? Отчего стадо слепое?
— Да почто им глаза-то? Как ушли вы, братцы, овцы-то врозь рассыпались, я и придумал: стал их ловить, в кучу сбирать, глаза выдирать, во как умаялся!
— Постой, еще не так умаешься! — говорят:
— Вот вам Иванушка-дурак! Вот вам Иванушка-дурак! Еще вздумали дразнить, негодные!
Воротился домой и говорит братьям:
— Все искупил, братики!
— Спасибо, дурак, да где ж у тебя закупки-то?
— А стол-то бежит, да, знать, отстал, из блюд сестрицы кушают, горшки да корчаги ребятам в лесу на головы понадевал, солью-то пойло лошади посолил, а ложки дразнятся — так я их на дороге покинул.
— Ступай, дурак, поскорее! Собери все, что разбросал по дороге.
Иванушка пошел в лес, снял с обгорелых пней корчаги, повышибал днища и надел на батог корчаг с дюжину всяких — и больших и малых. Несет домой. Отколотили его братья, поехали сами в город за покупками, а дурака оставили домовничать. Слушает дурак, а пиво в кадке так и бродит, так и бродит.
— Пиво, не броди! Дурака не дразни! — говорит Иванушка.
Нет, пиво не слушается, взял да и выпустил все из кадки, сам сел в корыто, по избе разъезжает да песенки распевает.
Приехали братья, крепко осерчали, взяли Иванушку, зашили в куль и потащили к реке. Положили куль на берегу, а сами пошли прорубь осматривать.
На ту пору ехал какой-то барин мимо на тройке бурых, Иванушка и ну кричать:
— Садят меня на воеводство судить да рядить, а я ни судить, ни рядить не умею!
— Постой, дурак, — сказал барин, — я умею и судить и рядить, вылезай из куля!
Иванушка вылез из куля, зашил туда барина, а сам сел в его повозку и уехал из виду. Пришли братья, спустили куль под лед и слушают, а в воде так и буркает.
— Знать, бурка ловит! — проговорили братья и побрели домой.
Навстречу им, откуда ни возьмись, едет на тройке Иванушка, едет да прихвастывает:
— Вот-ста каких поймал я лошадушек! А еще остался там сивко — такой славный!
Завидно стало братьям, говорят дураку:
— Зашивай теперь нас в куль да спускай поскорей в прорубь! Не уйдет от нас сивко…
Опустил их Иванушка-дурачок в прорубь и погнал домой пиво допивать да братьев поминать.
Был у Иванушки колодец, в колодце рыба елец, а моей сказке конец.
